Неточные совпадения
— И
убивают верных
рабов земного нашего…
Иметь обеды, выезды, экипажи, чины и рабов-прислужников считается уже такою необходимостью, для которой жертвуют даже жизнью, честью и человеколюбием, чтоб утолить эту необходимость, и даже
убивают себя, если не могут утолить ее.
Вон, сказывают, одному такому же втемяшилось в голову, что ежели
раб своего господина
убьет, так все грехи с него снимутся… и
убил!
— Что, ты думаешь, плохой револьвер? Слона можно
убить. Постой, мы сейчас попробуем. Где у тебя помещается твой
раб? Я пойду, спрошу у него какую-нибудь доску. Эй, р-р-раб! Оруженосец!
— Давай перо! — вдруг совсем неожиданно крикнул Кириллов в решительном вдохновении. — Диктуй, всё подпишу. И что Шатова
убил, подпишу. Диктуй, пока мне смешно. Не боюсь мыслей высокомерных
рабов! Сам увидишь, что всё тайное станет явным! А ты будешь раздавлен… Верую! Верую!
Увы, он знал, что непременно «как
раб» будет завтра же первым на месте, да еще всех остальных приведет, и если бы мог теперь, до завтра, как-нибудь
убить Петра Степановича, то непременно бы
убил.
Это была искра, брошенная на кучу пороха!.. «Кто мешает! — заревели пьяные казаки. — Кто смеет нам мешать!.. мы делаем, что хотим, мы не
рабы, чорт возьми!..
убить, да,
убить! отомстим за наших братьев… пойдемте, ребята»… и толпа с воем ринулась к кибиткам; несчастный старик спал на груди своей дочери; он вскочил… высунулся… и всё понял!..
— Или ты не узнал меня, барин, — отвечал хриплый голос. — Неужели ты хочешь
убить верного своего
раба?
Надобно иметь слишком великую или слишком ничтожную, мелкую душу, чтоб так играть жизнью и смертию!.. одним словом, Вадим
убил семейство! и что же он такое? — вчера нищий, сегодня
раб, а завтра бунтовщик незаметный в пьяной, окровавленной толпе!
— Нет, Александр, я не могу скрываться, я сегодня же скажу ему, что я люблю тебя, и пусть он делает, что хочет, — пусть
убьет меня, пусть прогонит. Я решительно не могу без тебя жить. Друг мой, милый мой! Возьми меня к себе, спаси меня от этого злодея; увези меня куда-нибудь, — я буду служить тебе, буду
рабою твоею.
Господи — помилуй!
Мы — твои
рабы!
Где же взять нам силы
Против злой судьбы
И нужды проклятой?
В чем мы виноваты?
Мы тебе — покорны,
Мы с тобой — не спорим,
Ты же смертью черной
И тяжелым горем
Каждый день и час
Убиваешь нас!
— Господи, помяни
раба твоего, грешного Левонтия, и учини его в рай, привычной нищенской скороговоркой зашептал Козел. —
Убили Бузыгу, — сказал он с притворной печалью.
Петр. Я его
убью!.. А жена… она не смей против мужа! Где жена? Подай сюда жену! она моя жена, она моя
раба!
Иван Карамазов учит: «Так как бога и бессмертия нет, то новому человеку позволительно стать человекобогом, даже хотя бы одному в целом мире, и с легким сердцем перескочить всякую прежнюю нравственную преграду прежнего раба-человека, если оно понадобится… Все дозволено». Мысли свои Иван сообщает лакею Смердякову, Смердяков
убивает отца-Карамазова при молчаливом невмешательстве Ивана. Иван идет в суд доносить на себя. И черт спрашивает его...
За то, что я верный
раб, я крепостной слуга, не наемщик скаредный, не за деньги тебе служил, а за побои, потому что я правду говорил, и говорил я тебе, что я тебя переживу, и я тебя пережил, пережил, и я на суд с тобой стану, и ты мне поклонишься и скажешь: «прости меня, Сид», и я тебя тогда прощу, потому что я верный
раб, а не наемщик, а теперь ты лежи, когда тебя бог
убил, лежи и слушай.
— О, великий, смелый вождь! Твой брат собрал большое войско и идет на нас. Он говорит, что половина этой страны — его, что этот лес — его лес, что наши жилища должны принадлежать его воинам и что он идет отобрать все это у тебя, у нас. Но пусть он соберет еще больше войска, мы не боимся ничего. Каждый куст в этом лесу знаком нам. Мы окружим лес и нападем на твоего брата, разобьем его войско, а его самого приведем к тебе. Tы можешь
убить его или сделать его своим
рабом.
Но технические силы цивилизации властвуют над самим человеком, делают его
рабом,
убивают его душу.